Во второй половине января 2013 года, Бруно Зенонович Термён – потомственный органист и преподаватель фортепиано в Гродненском музыкальным колледже, а также мой давний знакомый – обратился ко мне по скайпу с информацией о возможности приобретения колледжем электронного органа для занятий и концертов. Бруно Зенонович попросил в этом деле помочь, что совершенно понятно, т.к. неразумная трата неожиданно (и одноразово!) свалившейся на голову кучи денег рисковала доставить в будущем много огорчений и разочарований.

Хорошо зная музыкальный рынок в Польше, а также рынок перепродаваемых тут б/у органов из стран Западной Европы, моей первой идеей было приобретение стационарного, духового инструмента за очень умеренную сумму денег (порядка 10-15 тыс. долларов). На тот момент в оферте различных продавцов были органы из Великобритании, Нидерландов и Германии – разной величины и стиля, иногда даже исторические, столетние инструменты, но все в пределах вышеуказанной суммы. Однако Бруно Зенонович считал (и был в этом прав), что, во-первых, музыкальный колледж “не потянет” обслуживания стационарного инструмента, за котором нужен постоянный уход, а во-вторых, его установка раз и на всегда привязала бы как занятия, так и органные концерты, к одному только помещению. Более того, избранный инструмент, конечно, небольшой по диспозиции и своим звуковым возможностям – скорее приходской, чем концертный, – ограничил бы выбор концертного репертуара, а значит, и интерес у публики.

Бруно Термён считал, что необходимо купить типичный электроорган типа “Йоханнус” или “Вайкаунт” (известный также как “Висконт”, “Вискаунт”, “Виконт” или вообще “дискаунт”), или даже два таких инструмента. Не учёл он, правда, одного: данные модели, а точнее, типы органов – это в области производства цифровых органов “вчерашний день”. Заниматься на них ещё как-то можно, и даже небезуспешно, но вот играть концерты – это сегодня просто неприлично, даже для такой неизбалованной концертными органами страны, как Беларусь. Покупка такого “органа” – это всё равно, что инвестиция в видеомагнитофон – устаревшую, некогда популярную технологию, от которой уже повсеместно отказались.

Если уж начинать, то – с высокого “До”.

Я предложил Бруно Зеноновичу проект, о которого существовании он даже не подозревал. А именно – “виртуальный орган”, то есть набор всех трубочек какого-то реально существующего в мире органа, тщательным образом записанный цифровым методом по принципу “одна органная труба – один звуковой файл”. Все эти наборы файлов (“сэмплов”) вводятся в компьютер и воспроизводятся во время игры на подключённом к компьютеру органном контуаре (шпильтише), смешиваясь так, что появляется полная иллюзия исполнения музыки на реальном органе-прообразе. Более того, каждая труба органа (из, зачастую, многих тысяч труб) записывается несколькими различными способами – с натуральным церковным эхо или без него. Потом, при воспроизведении, можно использовать подлинную церковную акустику данного храма, или – выключив её – натуральную акустику зала, в котором проходит органный концерт на виртуальном органе. Кроме того, полная реалистичность достигается и за счёт того, что все трубы записаны так, как они звучат – и даже если в органе что-то фальшивит, оригинальная фальшь будет сохранена. Всё во имя аутентичности!

Но звук, записанный цифровым образом, можно модифицировать. Всю фальшь можно устранить. Орган можно перетранспонировать или вообще перенастроить в другую темперацию. Да – записанный орган Кавайе-Колля можно при желании воспроизвести в мезотоническом строе, а орган Аттеньяти – в равномерной темперации. Это далеко не глупая идея. Например, версы и канцону ми минор Дзиполи невозможно воспроизвести на мезотоническом органе в силу отсутствия в мезотонике ре-диеза. Так не лучше ли, вместо того, чтобы играть Дзиполи на немецком или вообще современном органе, одноразово перестроить орган Аттеньяти в более современную темперацию? Северонемецкий орган эпохи Букстехуде можно воспроизвести в такой темперации, которая позволит сыграть фа-диез-минорного Букстехуде без необходимости транспонрования в другую тональность.

Естественно, что органы для записи наборов сэмплов отбираются самые невероятные – лучшие образцы органостроения разных стран, школ и эпох. Выбирать есть в чём! Можно выбрать итальянский ренессанс и барокко, можно – французское барокко (органы Изнара и Дом Бедо де Селя). Можно найти орган, на котором играл сам Бах, а можно – инструмент идеальный для Букстехуде. Тут и барочная Чехия, и барочная Силезия… Тут и Кавайе-Колль, и Валькер, и старая Испания. Тут, наконец, множество современных инструментов – от позитивов до универсальных гигантов.

Послушайте звучание виртуального органа:
Диалог из Veni Creator Никола де Гриньи (исп. Мартин Кондзелла)
на наборе сэмплов органа Изнара (1772-75) в Сен-Максимэн.

Представьте себе, что достаточно иметь клавиатуру с миди-выходом и мощный компьютер, чтобы у Вас в наушниках под собственными пальцами зазвучал орган, на котором играл Бах… или орган, до которого несколько тысяч километров, или несколько тысяч органистов в очереди поиграть… Действует на воображение, правда?

Другое дело, что играть концерт на клавишах, пусть и подключенных к самому прекрасному набору сэмплов – это смешно. Ведь орган почти всегда имеет несколько клавиатур, да и педаль – и как тут быть, если композитор предписал одновременную игру на разных мануалах, а у нас на киборде все четыре мануала и педаль гигантского органа звучат на одной клавиатурке?..

Поэтому не менее важным, чем покупка компьютера и набора органных сэмплов, представляется покупка собственно органного контуара, способного передать все особенности постройки многих зачастую совершенно разных органов. Если идти по пути максимализма, такой органный контуар необходимо изготовить специально.

К чести Бруно Зеноновича Термёна, он, как чуткий музыкант, моментально проникся идеей и ухватился за помысел. Мысль о том, что в зале Гродненского музыкального колледжа можно “вживую” играть на знаменитейших органах мира, переключая их одной кнопкой, овладела им без остатка.

Назвался груздём – полезай в кузов…

Таким образом, вопрос покупки гродненским колледжем органа стал моим личным вопросом. Ничего удивительного: проект виртуального органа был настолько новый и необычный, что трудно было ожидать, чтобы кто-то сумел всю затею провернуть лучше меня. К тому же, не хотелось впоследствии быть козлом отпущения – мол, “советы давать мастер, а теперь купили бог знает что, и кто отвечать будет?”

Поэтому я взял на себя следующие обязательства:

1. Поиск фирмы-изготовителя;
2. Контакты с фирмой-изготовителем;
3. Выбор (в границах установленной суммы) наборов сэмплов наиболее интересных и выдающихся органов;
4. Проектировка органного контуара, способного быть пультом абсолютно для всех выбранных инструментов;
5. Выбор соответствующего звукоусиливающего оборудования;
6. Ценовые негоциации с фирмой-изготовителем.

Разумеется, я был также готов помочь словом и делом во время установки органа в Гродно. Ведь кто-то должен был проследить, чтобы всё было сделано как следует; кто-то должен был по горячим следам научиться обслуживать компьютерную систему, ибо рассчитывать, что каждый заезжий гастролёр и девочка-ассистентка за день до концерта сумеют освоить новинку из области высоких технологий, никак не приходилось.

Всё это должно было осуществляться “за спасибо”, на совершенно безвозмездной основе, ибо помогал я хорошему человеку, хорошему городу (где не раз уже играл органные концерты в кафедральном костёле), в очень хорошем деле…

Благодарящему меня Бруно Зеноновичу Термёну я написал только одно моё пожелание – “рассчитываю на инаугурацию”. Вроде как бы не переспрашивал, то есть понял, что имеется в виду. Возражений не было…

Как впоследствии окажется, всё это не имело никакого значения, а о том, “как лучше”, а как – нелучше, мои гродненские “подопечные” имеют весьма отличное от справедливости и здравых принципов мнение.

И тут начались мои действия. Я нашёл в Польше, в Сулехове, прекрасную фирму – “Магнус Вирчуэл Орган Билдэр” (строитель виртуальных органов “Магнус”) Земовита Бродзиковского. Лично я не знаком ни с самим Земовитом, ни с его инструментами, ни с финансами его фирмы (если кто в порыве цинизма решит, что “взял” я “с другой стороны”). Но я знал о его органах от многих, очень многих своих коллег, чьи отзывы о “виртуальных органах” продукции “Магнус” были более чем хвалебные. Поэтому я без лишних проволочек взял и обратился в его фирму, а мой авторитет, заработанный в органных кругах Польши и Европы, был гарантом того, что фирма подойдёт к контракту не абы-как. Не без гордости могу сказать, что фирма, изготавливая орган для Гродно, делала его буквально для меня. Более того, всю финансовую сторону негоциировал не Гродно на каком-нибудь косном английском или польском, а лично я. Именно я просил ещё больше скидок, ещё более специальную цену, ещё больше гаджетов и “наворотов” в рамках уже договоренной, сниженной стоимости… Я формулировал и то, что должно было быть в контуаре, в динамиках, в комплекте поставки, в гарантии…

Я прекрасно понимал, что деньги выделяются один-единственный раз. И что, если сразу же не купить всего, что только можно, то впоследствии всякие дополнительные расходы буду финансировать я или Бруно из собственного кармана, по собственному желанию. Или не буду.

Более того, деньги выделялись всему колледжу по принципу “на орган + баяны + рояли + шведские стенки в спортзал”, и пока разные духовики и народники не решили ценой органа прикупить другую дюжину баянов, надо было как можно скорее и решительнее отделять ту часть денег, которую колледж пока соглашался выделить на орган.

Поэтому сразу было необходимо “схватить быка за рога” и “ковать железо, пока горячо”. Я уговорил польскую фирму поместить все различные заказанные элементы в главную смету – так, чтобы какой-нибудь гродненский чиновник банально не сумел сказать, что “вот это – берём, а вот то и то нам не нужно”, и что “а звук оно издаёт? Ну вот вам и орган. Кому тут чего не хватает?”. И чтобы не было так, что контуар есть, а скамейку, колонки, компьютер, наборы сэмплов “решили не покупать”. Думаю, все понимают, что такое, в условиях местной реальности, было более чем вероятно.

Таким образом, я, используя свою известность и свой вес (в данном случае – моральный), принялся за негоциации с фирмой, которая, не имея возможности отнестись ко мне как к рядовому “клиенту с улицы”, взялась за работу – и за предложения скидок – со всей ответственностью.

Первым делом, необходимо было подобрать ряд инструментов, чьи наборы сэмплов предстояло заказать. Тут важен был не только выбор интересных, выдающихся органов, но и общая их концепция, которая позволила бы исполнять в стенах гродненского колледжа по крайней мере 80% мировой органной классики на подлинном, аутентичном инструменте, лучшем в своём классе и группе, не прибегая к компромиссам и суррогатам. Подумайте: какой ещё органный зал способен предоставить исполнителю и слушателям такой инструмент?!

Поэтому необходимо было сделать так, чтобы, купив несколько наборов (а всего в распоряжении было ок. 30), получить полную инструментальную панораму всех важных органных школ Европы.

Вот, что я выбрал:

1. Орган Кавайе-Колля в Кане (Каэне), набор стоимостью 533 евро. Прекрасный образец французского органостроения, подходящий для исполнения не только французской симфонической органной музыки, но и произведений композиторов-романтиков Великобритании, США, Бельгии, Нидерландов и России. Орган постройки 1882-85 годов имеет 55 голосов, 3 мануала и педаль.

2. Орган Арпа Шнитгера в Цволле (604 евро) – северонемецкий барочный инструмент (1721; 4 мануала и педаль, 64 голоса), который подойдёт для Баха, Букстехуде и всей старинной музыки северной Германии, Скандинавии, Нидерландов.

3. Орган, построенный Бартоломео Форментелли по проекту (1766-70) Дом Бедо де Селя, знаменитого французского органостроителя, историка, теоретика (496 евро) – французский барочный инструмент, подходящий для старинной музыки Франции, Испании, Англии, Бельгии (в т.ч. Фландрии). В этом замечательном органе не только 57 голосов, пять клавиатур и педаль, но и совершенно уникальный 32-футовый Монтр (Принципал) на главной клавиатуре.

4. Орган Аттеньяти в Брешии (40 евро) – 12-голосный идеальный образец староитальянского органа, построенного в 1636 году одним из представителей знаменитой семьи органных мастеров Аттеньяти (собственное имя мастера неустановлено). В органе один мануал и педаль с “contrabassi”. Инструмент предназначен для исполнения как итальянской ренессансной и барочной музыки, так и музыки “южных органных школ” – австрийской, южнонемецкой, чешской, польской и некоторых других. Теперь, чтобы понять и донести до сегодняшней аудитории Фрескобальди и Габриэли, не нужно ехать в Италию!

5. “Пражское барокко” (149 евро) – орган 1642-73 гг., прозванный “матерью всех органов”, построенный мастером Иоганном Генрихом Мундтом в пражском костёле Божьей Матери перед Тыном. Это – квинтэссенция пражского, чешского и – шире – южнонемецкого (в т.ч. австрийского) барочного органостроения, предназначенная, соответственно, для музыки как Зейгера, Брикси, Черногорского, так и для Эберлина, Муршхаузера, Шпета, Фишера и Пахельбеля. В нём 37 голосов, 2 мануала и педаль.

6. Кшешув, польская Силезия (315 евро). Этот 50-голосный орган (3 мануала, педаль), построенный Михаэлем Энглером в 1732-37 гг., я выбрал не только потому, что это – выдающийся инструмент, прекрасно подходящий для Баха и всей центральногерманской музыки, но и потому, что это был единственный из польских органов, записанный к тому времени цифровым способом. В Гродно, городе для Польши отнюдь не чужом, – размышлял я, – хотя бы из приличия обязан быть представлен образец польского органа. И, думаю, польские органисты, приезжающие с концертами в Гродно, несомненно обрадуются возможности поиграть на Энглере, после недавной реставрации одном из самых “культовых” органов в Польше.

7. Роттердам, орган фирмы “Маркуссен и сын” (1973, 85 голосов, 4 мануала и педаль, 704 евро) – самый большой из заказанных органов; современный универсальный инструмент, где собрано всё, что возможно – и немецкое барокко, и романтизм, и испанское барокко… Идеальный инструмент на тот случай, если ни одна из аутентичных моделей по каким-то причинам исполнителю не подойдёт.

Кто-то скажет: а где же Лист? Мендельсон? Райнбергер? Где староиспанская школа?

Да, этого нет. Но: во-первых, среди имевшихся в наличии наборов сэмплов интересного немецкого романтического органа к тому времени ещё не было, а во-вторых, в гродненском кафедральном костёле находится прекрасный инструмент Вацлава Бернацкого, исключительно подходящий для музыки немецкого и польского романтизма. Дублировать этот тип органа, к тому же в виртуальном, а не живом виде, было бы бессмысленно. При необходимости, этот репертуар можно без существенных потерь исполнить на роттердамском универсальном органе, в силу своей величины скрывающем в себе самые разные стили, в т.ч. и староиспанскую школу. А вот покупать отдельный орган для того, чтобы кто-то раз в истории сыграл на нём какое-нибудь тьенто или баталию – это неразумная трата денег, как минимум 270 евро.

Да и купил бы я и Испанию, и Германию! Но ведь я и так взял на себя слишком много и заказал такое количество сэмплов, какое мне даже пришлось утаить от Бруно. Просто в ситуации, когда вопрос “что важнее, а что можно выбросить”, встаёт ребром, приходится делать выбор и спасать то, без чего совершенно нельзя никак. Дошло до того, что, выйдя с сэмплами за пределы предусмотренной квоты денег, я совершенно искренне, лично от своего имени, попросил фирму “Магнус” ещё немного сойти с цены, чтобы “замаскировать” общее превышение средств.

Далее возник вопрос о создании специального игрального стола. Фирма “Магнус” имеет в своём каталоге контуары, которые она сама изготавливает. Но мне хотелось, чтобы для нас контуар изготовили специально по нашему заказу. И фирме, например, пришлось внедрить в производство валец crescendo вместо обычной педали crescendo – американского и итальянского технического решения. Ведь орган, – рассуждал я, – будет служить не только для концертов, но и для обучения. А ученикам гораздо важнее будет научиться обслуживания старого, доброго немецкого валика crescendo, который и теперь повсеместно встречается в романтических органах, чем жать под углом одной ногой на все педали crescendo (регистрового и швеллерного), обеспечивая органу “американский” эффект.

Кроме того, фирма-изготовитель, как правило, производит контуары под какой-то один органный набор. Скажем, делает ровно столько педалей crescendo, сколько есть в оригинальном инструменте. Более того, устанавливает регистры (кнопки) с названиями регистров оригинального органа. Нередко и диапазон клавиатур подбирает под определённый орган.

Как быть, когда у нас несколько органов, совершенно разных, с разными регистрами и названиями, в одном из которых один мануал, а в другом – пять?

И тут я настоял на совершенно новаторском решении: сделать универсальный контуар, в котором вместо привычных регистров по бокам органиста будут два 22-дюймовых сенсорных дисплея, на которых будут видны регистры используемого в данный момент органа. Переключать их можно будет как “традиционно” (сенсорным способом), так и используя компьютерную память типа зетцера.

Такое решение я подсмотрел на youtube – несколько домашнего изготовления виртуальных органов имело мониторы вместо регистров. Новость заключалась в том, чтобы внедрить экраны в стационарный органный контуар, призванный дать органисту необходимый комфорт и эргономию игры, ничем не отличающуюся от обычного органа. Другими словами, всё “новаторство” не должно было повлиять на специфику привычной органной игры.

В контуаре предусмотрено четыре мануала (причём каждый из них сделан из дерева, не из пластмассы) со “взвешенной” клавиатурой. Это означает, что в будущем будет возможным докупить другие наборы сэмплов даже самых больших органов. Один из наших органов (Дом Бедо) имеет пять мануалов, но при использовании четырёхмануального контуара пятый мануал не пропадает, а может быть соединён с одним из других мануалов.

Кроме валика crescendo, в органе предусмотрены две швеллерные педали, а также пятиоктавный диапазон клавиатур (при игре на органах с меньшим диапазоном “лишние” клавиши будут немыми).

Встроенный в контуар компьютер с огромным диском и запасом памяти должен без проблем обслуживать наборы сэмплов в самых различных концертных сочетаниях.

Таким образом, не смотря на то, что сам орган существует лишь в “виртуальной реальности”, уже сам контуар представляет собой весьма монументальное творение, а своим видом будет украшать любую сцену.

Был также заказан комплект четырёх шестиканальных динамиков, которые, расставленные над сценой, должны будут обеспечить стереофоническое, предельно верное передание оригинального органного звучания.

Весь заказ, описанный выше, вместе с наборами сэмплов, фирма оценила на 21 900 евро.

После того, как всё было установлено, утверждено, договорено, моя роль заканчивалась. Теперь заказчику предстояло расплатиться, а изготовителю – приступить к выполнению заказа. Мне оставалось разве что готовиться к инаугурации.

Шли месяцы. Когда я пытался затронуть с Бруно тему органа, наступала тягостная заминка. Сперва, вроде, орган никак не могли купить, а деньги должны были “исчезнуть”. Потом деньги нашлись, но не было посредника. Потом, вроде, нашли белорусского посредника, которому “отстегнули” треть суммы свыше сметы, за то, что это частный посредник, а не государственный колледж, купил у польской фирмы орган. Потом оказалось, что орган уже лежит в ящиках в Гродно, но трогать его нельзя, т.к. он – собственность посредника, с которым всё никак не могут расплатиться… Эдакая мамалыга тянулась из месяца в месяц, в перспективе были расплывчатые обещания органного фестиваля (то ли в сентябре, то ли в октябре, то ли в ноябре, если только успеют выкупить орган и распаковать…).

И тут… пришла тишина. Гродно вдруг онемел, как партизан на допросе, не издающий ни звука.

Теперь оказывается, что орган давно стоит, а инаугурация давно состоялась. Оказывается, что сей орган уже более года на устах у всей Беларуси (“в нём заложены звуки органа едва ли не из Ватикана…”), его слава давно достигла Минска, но “почему-то” никто не связывает этот проект с моим именем.

Почему?

Уж не потому ли, что есть на свете люди, которые гораздо более нужнее и важнее, чем я?

Уж не потому ли, что, как говорят поляки, “у успеха всегда много отцов”?

Много отцов – это понятно. Это политика. Но что делать, если в отцы пихается немыслимое количество случайных лиц, а тем временем отец – вот он, – я?

А может я никакой не отец, а просто… донор спермы? Совсем как в “Queer as Folk”? Мавр сделал своё “дело”, и иди-гуляй? Но тогда, уж извините, “отцы” какие-то такие… дефективные получаются. Импотентные. Нельзя, Бруно Зенонович, так подставлять именитых людей. А то ещё кто-то подумает, что они сами, что Вы сами не в состоянии виртуальный орган для Гродно выбрать.

А может, мне с самого начала предназначалась роль “литературного негра”?

Читаем на официальном сайте Гродненского государственного музыкального колледжа:

6 мая [2014 г.] в концертном зале Гродненского государственного музыкального колледжа представителями фирмы «Magnus Organy Aleksandra Brodzikowska» (Республика Польша) был установлен орган «Magnus Silesia Moderno ROYAL».
Почетное право извлечь первые звуки было предоставлено преподавателю колледжа по классу фортепиано, потомственному органисту Термену Б. З.
В этот же день для знакомства с уникальным и пока единственным не только в нашей республике, но и на территории всего бывшего Советского Союза инструментом в Гродно специально прибыл народный артист Беларуси, профессор Оловников И. В.
20 мая состоится концерт-презентация органа с его участием, что, бесспорно, станет ярчайшим событием в жизни Гродно – культурной столицы Беларуси в 2014 году.

Орган «Magnus Silesio Moderno ROYAL» не имеет абсолютно ничего общего с цифровыми органами, «синтетический» звук которых значительно отличается от живого звучания акустического инструмента. Это абсолютно новое слово в музыкальной электронике. «Magnus Silesio Moderno ROYAL» является полной виртуальной моделью существующих инструментов. В нем заключены восемь прекрасных европейских органов из разных стран и эпох, которые представляют стили от немецкого барокко и французского романтизма до современного органостроения. Конкретные «семпли», образцы инструментов, выбирались совместно с известными белорусскими музыкантами, солистами Белорусской государственной филармонии – заслуженным артистом Беларуси Константином Шаровым и народным артистом Беларуси, профессором Игорем Оловниковым. Это органы, расположенные в соборах различных европейских городов и построенные в разные годы: г. Брешиа, Италия, ок. 1600 г.; г. Прага, Чехия, 1673 г.; г. Цволе, Германия, 1721 г.; г. Кжешуф, Польша, 1732-1737 гг.; г. Кан, Франция, 1882-1885 гг.; г. Бирмингем, Англия, 1908 г.; г. Роттердам, Нидерланды, 1973 г.; г. Риети, Италия, 2007 г.

Читаю я вышесказанное и вдруг… получаю от Бруно письмо по электронной почте. “Дорогой Слава. Ты наверно знаешь, что мы в колледже купили орган как ты советовал и подсказывал что в нем должно быть заложено и 8 семплей с твоей подачи.
Теперь у нас должен состоятся фестиваль в октябре-ноябре. Каждый четверг концерт. Для тебя я запланиривал 23 октября, надеюсь ты можешь. Жду ответа, надеюсь положительного. С уважением. Бруно Термен”.

Так как же? Я? С моей подачи? Я что-то советовал? Я что-то подсказывал? Аууу, Бруно Зенонович! Аууу, дирекция колледжа, веб-мастер сайта и кто там ещё! Кто-то из нас тут лжёт. Давайте разберёмся, кто же, и почему не я. А?

Дорогие “отцы” нашего успеха! Вы действительно думаете, что этот орган вам – по зубам? Вы действительно думаете, что своими силами осмыслите тот проект, который я подбирал, в общем, следуя собственным представлениям об органе и о том, что нужно Беларуси? Если вам кажется, что да – вы правы! Вам кажется!

Дорогой Бруно Зенонович. Я, хоть и знаю Вас и Вашу семью вот уже 18 лет, искренне Вам удивляюсь. Вы думаете, что такой Константин Константинович Вам в куррикулуме сейчас нужнее, чем я? Пусть так. Но что будет через несколько лет, когда биология приведёт к неизбежному? Какими фантиками Вы тогда заманите тех, кем сегодня пользуетесь и кого отбрасываете за ненадобностью? Как Вы тогда, извините меня, отмоетесь?

Вы, Бруно Зенонович, не пренебрегли моей помощью, но пренебрегли моим именем? Вам мало престижа? Ну, тогда пусть Вам Ваши “престижные” знакомые концерты и играют.

20 мая ў канцэртнай зале Гродзенскага дзяржаўнага музычнага каледжа адбыўся канцэрт-прэзентацыя аргана “Magnus Silesia Moderno ROYAL” з удзелам саліста Беларускай дзяржаўнай філармоніі, народнага артыста Рэспублікі Беларусь, прафесара Ігара Алоўнікава. […] Па заканчэнні канцэрта слухачы доўга не разыходзіліся, узрушана разглядаючы велічна размешчаны на сцэне арган і выказваючы захапленне яго сапраўдным, зусім не электронным гучаннем і, канешне, майстэрствам выканаўцы. І. Алоўнікаў у сваю чаргу шчыра павіншаваў музычны каледж з набыццём унікальнага інструмента, падкрэсліўшы, што такога аргана пакуль няма не толькі ў Беларусі, але і далёка за яе межамі. […]

Я проста разчулены і ўзрушаны да слёз. Аказваецца, маё дзіця – спраектаваны спецыяльна для Гродна віртуальны арган – гэта ўнікальны інструмэнт, за якога набыццё каледжу прагучалі віншаванні з боку найвышэйшага музычнага ўзроўню, ад аднаго з найвялікшых арганных карыфеяў Беларусі. Сардэчна дзякую, дарагі Ігар Уладзіміравіч, за цёплыя словы! Я ведаю, каму яны насамрэч прызначаліся!

Гэта значыць, што мая праца не пайшла ўпустую, а веды і досвед прыдаліся. Грандыёзны поспех!

Гарадзенскі арган – няхай і віртуальны – гэта адзін з маіх помнікаў, якія застануцца пасля мяне.

Музыкальный директор Церкви Англии в Польше
Лауреат международных конкурсов
Ростислав Выграненко
Варшава

Zapytania z wyszukiwarki, prowadzące na tę stronę:

• концерты органистов в городах где нет стационарных органов (2)
• бруно зененович термён (1)
• орган как много в этом слове (1)
• электроорган в Бельгии (1)